В доме сестёр Карттунен

img434 Наступила осень 1932 года. Местами первый снежок покрывал жёлтые листья. Со мной случилось несчастье — зубчатое колесо придавило мне палец. Оказав первую помощь, мне дали больничный и отравили домой. Утром я проснулся в унылом настроении, палец болел, я не мог ничего делать. После обеда раздался звонок — за дверью стоял Юхо. Будучи в Ленинграде, он решил зайти. Услышав о случившемся, он позвал меня с собой в Тихковицы на молодёжное собрание. Я с радостью согласился, думая о возможности посетить и дом Лины. Чтобы добраться туда, надо было сперва ехать поездом, а потом идти пешком девять километров. Сойдя с поезда, мы увидели сестру Лины, Марию, которая приехала на этом же поезде с соседкой. Они отвозили молочные продукты в город, и брат соседки встречал их на лошади. Нас пригласили сесть на телегу, и мы легко добрались до деревни. Въезжая в деревню, Мария пригласила меня ночевать к ним, поскольку у них больше места, чем у Юхо. Мне это очень понравилось.

Дом Карттунен был намного больше, чем дом моих родителей. Он был обшит досками и покрашен зелёной краской. В доме была большая гостиная, спальня, кухня, столовая и на втором этаже — чердачная комната. Её и столовую использовали в основном летом, но они были отопляемые. Всюду чистота, полы выкрашены, на полу самотканые половики, на окнах кружевные занавески, а в спальной красивые железные кровати с синими покрывалами.

В доме жили три сестры: Анна, на восемнадцать лет старше Лины, была евангелисткой, средняя сестра Мария, на пятнадцать лет старше Лины, занималась хозяйством и Лина, которой ещё не исполнилось двадцати лет, присматривала за домом.

Сестры рано остались без родителей. Их отец Андрей умер в 1923 году, когда Лине было только десять лет. Он вместе со своим братом Адамом содержал деревенский магазин. После смерти отца магазин перешел Адаму. Через несколько лет их мать, Катри, заболела раком и скончалась в апреле 1927 года. В финской газете «Виикколехти» писали о похоронах Катри: вечером накануне похорон в доме Карттунен собралось человек двести распрощаться с хозяйкой. Люди плакали, молились, прося благословения дочерям. Ева Хумала и Хейкки Пиипаринен произнесли утешительные и евангельские речи. На следующий день прах Катри увезли на кладбище в Коприно ожидать благословлённого воскресения.

В день моего прибытия молодёжь собралась в доме Карттунен. На следующий день организовали общее собрание. Комнаты были переполнены людьми, люди были и в кухне, и в прихожей. Было время пробуждения — слово Божие влекло молодых и пожилых. На этом собрании и я говорил, много пели под гитару. Мы почувствовали, что Бог благословил этот вечер. В Тихковицах было так хорошо, что я даже позабыл про боль в пальце, я прямо наслаждался пребыванием там.

Я ночевал в чердачной комнате. Вечером, накануне отъезда, я перебирал в мыслях прошедшие дни. Лина проникла глубоко в моё сердце, но я не знал, как ей сказать об этом. Случай помог мне или, правильнее сказать, — Бог дал мне такую возможность.

Тихие шаги на лестнице прервали мои размышления. Лина, постучав, вошла с графином морса и стаканом. Мне представилась возможность наедине поговорить с ней. Я прямо спросил, думает ли она когда-нибудь выйти замуж. Вопрос застал её врасплох. Я рассказал ей о случившемся в Павловске и о чувствах к ней. Для Лины вопрос был настолько неожиданным, что вначале она ничего не ответила. Подумав, сказала, что до сих пор этот вопрос не волновал её. Уверовав в тринадцатилетнем возрасте, она отдала всю свою жизнь в руки Господа. Замужество настолько серьёзный вопрос жизни, что невозможно дать ответ, не имея полной уверенности в том, что это Божий путь. Я не требовал от неё ответа, я хотел, чтобы она знала о моих чувствах к ней и просила у Бога ясности в этом вопросе. Мы пожелали друг другу спокойной ночи и расстались.

Моё сердце успокоилось: я сделал то, что зависело от меня. Если наше супружество в согласии с планами Бога — Лина получит ответ. Я быстро уснул и спокойно спал до утра.

Утром мы виделись, но не затрагивали вечернего разговора. После завтрака меня отвезли на вокзал. У нас с Линой была общая тайна и тема для молитвы.

Через несколько недель мы увиделись на собрании в церкви, радостно поздоровались, но не касались волновавшего меня вопроса. Я надеялся, что в своё время Лина получит ясность. Сердцем я чувствовал, что ответ будет положительным и начал строить планы на будущее.

Планы на будущее рухнули

Жизнь шла своим чередом, пока весной 1933 года я не получил вызова в военный комиссариат. Как же так? Работа на военном заводе должна была освободить меня от военной службы. Я же подписал такой договор. Заведующий цехом, увидев мой вызов, подумал, что случилась ошибка. Он обещал разобраться. На следующий день выяснилось, что Сталин издал приказ об увеличении числа военнослужащих, и все договоры аннулированы.

Всё во мне перевернулось. Я засомневался: «Был ли это голос Бога, который я слышал в Павловске? Может, я только вообразил это? Я же не хотел ни с кем связывать себя до военной службы. Зачем я рассказал Лине о своих чувствах и только растревожил её? Возможно, в ней проснулась любовь. Теперь предо мною трёхлетняя военная служба, долгая разлука»… Я рассуждал: «Боже, если ты всё знаешь, то ты знал, что мне предстоит пойти на военную службу, почему ты позволил этому случиться?» Я винил себя и Бога, но не было другого выхода, как смириться. Собрав свои вещи, я поехал в Тихковицы. Я решил попросить сестёр взять на хранение мои вещи и объяснить всё Лине.

Сестры Карттунен были удивлены моим неожиданным приездом среди недели. Услышав мои новости, они опечалились. Мы вместе помолились. Прощаясь с Линой я сказал, что не понимаю, почему Господь так действует. Она ничего не ответила, глаза её были грустны. Возвращаясь в Ленинград, я ощущал скорбь и тяжесть на сердце.

Вам так же может быть интересно:

Комментарии закрыты.

Comments are closed.

ЧИСТЫЙ ИНТЕРНЕТ - logoSlovo.RU Каталог христианских сайтов Для ТЕБЯ