В поисках общего языка: миссионерство Тимура Салиева на Ямале
В марте, когда трескучие морозы ослабели, команда из четырех человек решила доехать до «41-го километра». Недалеко от этого места (хотя на севере понятие «недалеко» очень условно), остановилась одна из кочующих семей коренного народа – ненцев. Миссионер из Самары, профессиональный турист, физически подготовленный и легко ориентирующийся в пространстве, пастор церкви из Салехарда с женой, проехав на машине большую часть пути, отправились к чуму пешком. Прогулка составила минимум 7 километров по заснеженной дороге. Без пищи, запасов топлива, не догадываясь, что никто группу христиан на этом маршруте уже не ждет… Семья, еще некоторое время назад развернувшая посреди белого поля свой чум, съехала, никого не предупредив. Это стиль жизни. На одном месте всего 2-3 дня, не больше. На еще неостывшем от недавнего пребывания людей снеге остались только следы, которые очень быстро стал заметать северный ветер.
-Когда ты понимаешь, что от тебя ничего не зависит, вот тогда и просыпается вера, – рассказывает Тимур Салиев. –Не важно, один ты находишься или в компании. Не важно, что рядом есть профессиональный турист. Он, кстати, в той истории признал, что не помнит обратного пути… Машину, застрявшую в снегу, можно откапывать несколько часов, но, сдвинувшись с места, через пару метров снова застрять. Из-за сильной пурги приходит осознание, что все усилия вывезти буксующий транспорт ничем не закончатся. Можно выйти из машины, продолжить путь пешком и замерзнуть, можно остаться в кабине автомобиля и тоже замерзнуть. С другой стороны, появляется уверенность, что все происходящее – внезапно начавшаяся метель, не вовремя утонувший в сугробах транспорт и вдруг приехавший на помощь совершенно незнакомый водитель — не просто цепь случайностей. Кто-то этим управляет и ситуацию контролирует.
Ямало-Ненецкий автономный округ. Субъект России, расположенный преимущественно в арктической зоне и относящийся к районам Крайнего Севера, с суровым климатом, но с особым колоритом и укладом жизни. Полуостров Ямал – самая северная материковая точка округа – образован Обской губой. В ее устье находится город Салехард. А напротив, через реку Обь, – город Лабытнанги, который в тоже время является железнодорожной станцией. В регионе практически нет собственных производств, кроме нефтедобычи, поэтому продукты питания, любые необходимые средства для жизни доставляет на полуостров поезд. От железнодорожных путей – целая череда мелких населенных пунктов. Из Салехарда ведет только одна автомобильная дорога, местами даже асфальтированная, до Аксарки, от нее – проселочные дороги в Горнокнязевск и Харсаим. Эти три поселка из-за близости к Салехарду – русскоговорящие. Так как семья Салиевых работает в миссии «Уиклиф» и связана с работой по переводу Писания на ненецкий язык, то чаще всего их путь лежит севернее – Ямбург, Салемал, Панаевск, Яр-Сале, Новый Порт, Щучье, Белоярск… Это тоже побережье Оби, небольшие населенные пункты в тундре, но добираться туда приходится уже иначе, не по дороге, а по льду, когда река промерзает на метр-полтора. Жители там занимаются рыболовецким промыслом, и там же обитают ненцы – кочующий коренной народ, со своим языком, традициями, обрядами, с особым менталитетом.
- Мне нравится оленина, – делится впечатлениями о северной жизни Тимур Салиев. – Я научился делать строганину (замороженную рыбу, которую режут мелкой стружкой и в таком виде употребляют в пищу), и разбираться, хорошая она или плохая. Я безумно ценю теплую одежду, и считаю, что ее наличие – это большое благословение. Первый год, приехав в Салехард, мы с женой Александрой, взявшие самые теплые вещи из Самары, замерзли, просто потому, что та одежда не была рассчитана на столь сильные морозы. Нужно уметь выбирать самые теплые вещи и тут больше преуспела супруга Саша. Мы научились этому и сейчас можем быть одеты не как «капуста», но тепло, так что не замерзнем ближайшие полтора часа. Из-за того, что я гуманитарий, мне сложно с техникой. Но Бог учит работать со снегоходами. Если ты ничего не умеешь делать с машинами на севере – это совсем плохо…
Тимур с супругой Сашей и дочкой Николь в Салехарде уже три года. До их приезда на Ямал там уже работали переводчики Библии на ненецкий язык. Большая работа была к тому времени проделана, книги напечатаны. Оставалось только распространить, что оказалось проблемой. Ненцы вежливо отказывались, но не только потому, что не очень-то любили читать, да и не все умели. Как говорит Тимур, если вручить ненцу яркую красочную книгу с сотнями страниц, тот ее не возьмет, потому что большая. Люди, привыкшие каждую неделю менять место жительства, сворачивая все свои вещи, не будут каждый раз перевозить килограммы даже самой ценной литературы. К слову, понятие «ценности» там тоже относительно, но об этом позже…
- С другой стороны, немного пообщавшись с людьми, мы поняли, что они очень любят истории, они любят рассказывать и слушать. Из-за этого возникла другая идея – пересказывать библейские сюжеты. Мы начали делать перевод устный, как результат, появились портативные устройства, формата меньше ладони, на солнечной батарее, пластиковые, легкие, с записанными историями из Евангелий от Иоанна и Марка, книги Бытие. Мы видели, с какой радостью люди их слушают по нескольку раз в день. Получается, прежде был неправильный подход к распространению Писания или благовестию. Ребята сделали хороший перевод, но не придумали, как его удачно донести, и «удобнее» для самих ненцев. Просто напечатанные книжки – это не лучший способ засвидетельствовать им. Наверное, в общении с каждым человеком нужно найти какой-то общий язык. В контексте северной культуры гораздо лучше и удобнее аудио-вариант или живое общение. Зато изданную литературу мы активно сейчас используем в школах. Первоклассники только начали читать, у них стало это получаться, и тут же мы им дали что-то красочное, интересное, что они могут прочесть.
У северного народа нет понятия«любовь». Нет в языке и такого слова. Нет и понятия«грех», как и его осознания. Все ненцы – «хорошие люди». В их культуре приняты жертвоприношения, но вовсе не за собственные проступки: за погоду на завтра, благополучие, выздоровление и т.д. Среди ненцев, к примеру, нет воров, потому что нет «своего» и «чужого». Нет убийц. Если северный человек видит заблудившегося русского, не пройдет мимо и не оставит замерзать. В противном случае, в суровых условиях севера это и будет… убийством…
- Даже сейчас, ненадолго вернувшись в Самару, – продолжает Тимур Салиев, –я вижу позицию невмешательства: если я не делаю плохого, значит, я нейтрален. На севере ты не можешь быть нейтральным. Ты либо помогаешь, либо нет. Из-за того, что каждый из ненцев растет с уважением к родителям, с семейными ценностями, нет представления об измене. Что это такое, они знают, потому что видят, как живут в поселках те же русские. Однако в ненецкой культуре этого нет. Они, шутя, говорят: «На севере нет любви, потому что здесь приходится выживать». Там люди не понимают своей испорченности, и от этого сложно объяснить библейские истины. Как можно говорить о том, что Христос пострадал за человека, если тот непонимает, за что. Мы находим способы. Например, не используем слово «грех» в благовестии, но вспоминаем примеры непослушания из Библии, не употребляем в разговоре с ненцами слово «любовь», но говорим о заботе родителей, насколько они ценят своих детей. Или насколько, как бы это странно не звучало, ценят оленя. Это животное для северного народа всё: еда, тепло, средство передвижения, это сама жизнь! Если найдут раненого оленя, его постараются вылечить. Если у животного рождается детеныш раньше срока, его забирают в чум и выхаживают в тепле и заботе. Так вот, во время какого-то общения мы говорили: «Как вы относитесь к оленю, так Бог относится к вам». Находятся аналогии, и люди всё понимают.
Еще несколько лет назад сложно было представить, насколько кардинально может измениться жизнь шамана, хранителя идолов и обрядов не только своего рода, но и многих других семей в селе,человека авторитетного и уважаемого, кому местные доверяли самое сокровенное и «святое». Но тот, чье имя мы сохраним в тайне, уверовав, пошел на отчаянный шаг, попав под осуждение своего народа, став фактически изгоем. Он прилюдно, на площади сжег идолов, отказавшись от обрядов, после того, как убедился, что все его ритуалы не работают. В северной культуре нужно иметь смелость, чтобы это признать. Теперь дом ненца-христианина обходят стороной, встречу считают плохой приметой, винят во всех бедах, что случаются в округе.
- Шаман несколько дней кружил вокруг дома семьи христиан, нагоняя порчу, но, оказалось, безрезультатно. Тогда он пришел и сказал: «Вас кто-то охраняет, и Он сильнее, чем все мои духи». Я не знаю, что тогда на самом деле происходило в его сердце, – рассказывает Тимур, –но наступил момент, когда человек осознанно отказался от всего «религиозного» – жертвоприношений, идолов и т.д. Он сам пришел к пониманию того, что Богу не нравится. При этом как представитель своего народа он сохранил привязку к культурному богатству, наследию – форме одежды, языку, укладу семейной жизни.
На севере меняются ценности, во всяком случае, у европейца, попавшего в суровые условия. Какая разница, сколько стоит мобильный телефон, если оказавшись в тундре на сломавшемся или застрявшем в сугробах снегоходе, не можешь позвонить и позвать на помощь? Сотовая связь в той местности просто не ловит! Перестает иметь значение марка обуви, куртки, наличие дорогих часов на руке. Человек готов потерять все это лишь бы дойти до теплого чума. Место ценных и «статусных» вещей занимают практичные, которые, например, согревают. Приятные впечатления Салиевых, приехавших в Самару в начале июня, – продукты с запахом, цветом и вкусом. Казалось бы, такая мелочь! Но на севере овощи и фрукты хранятся всего лишь сутки, после чего быстро портятся, а курицу приходится варить 3-4 часа. Можно вообще,– рассказывает Тимур, – несколько недель жить с пустым холодильником и отсутствием продовольственных запасов, потому что из-за разбушевавшейся стихии поезд на ту самую железнодорожную станцию в Лабытнанги не приехал…
- Когда была «напряженка» с продуктами, в то же воскресенье нас благословили мешком рыбы! – рассказывает Тимур. –Мы приехали в Аксарку, а там ребята- рыбаки! Мы неделю жили на одной рыбе, потому что только она и была. Это забота Бога о нас. Я не могу сказать, что мы выживаем. Мы примерно знаем, когда наступает распутица или сходит лед, поэтому закупаем продуты заранее. Но, оказывается, можно жить неделю на одних макаронах, и ничего страшного. Можно неделю жить на одном рисе и тоже ничего страшного. Мне, как выяснилось, не нужно готовить каждый день разнообразные блюда и что-то выдумывать, изобретать. Не нужны первое, второе, десерт и компот. Оказывается, для того, чтобы жить необходимо не так много. И даже здесь, приехав в Самару, где есть всё, понимаешь, что и там, на севере, тоже есть всё потребное, нужное, и даже с избытком.
После небольшого отпуска семья Салиевых продолжит миссионерские труды. География расширится – Тимур присоединится к группе переводчиков, которые работают уже с другим языком – хантыйским, а значит, ездить придется к хантам, в поселки Шурашкары, Мужи и многие другие. Это народ, живущий так же на Оби, со своими культурными особенностями, но не кочующий. Географически поселенияхантов, или, лучше сказать, их стойбища располагаются южнее тех, куда обычно ездит команда из Салехарда. Хотя понятие «южнее» в этом контексте тоже очень относительно. Речь идет все-таки о районах Крайнего Севера…
Автор: Екатерина Босова